У Володьки во дворе росли самые вкусные абрикосы. Пионеры
всей улицы Морская сбегались к дереву,
стоило взойти солнцу. А расходились, когда родители ругались, что картошка на
ужин уже остыла. Володьку мама никогда не ругала. И папа Володьку всегда
баловал. Сестричке Тонечке часто доставалось за проказы Володьки. Да и он, на
правах старшего брата воспитывал девочку на свой лад.

Слушалась мальчика не только она. Вся улица чинно выполняла
желания Володьки. Еще бы! Ведь
поругаться с ним – означало навсегда остаться без медовых абрикосов!
Украсть для Володьки рубль у мамы, пока она стирает передник в алюминиевом тазу? -
легко! Отдать ему свою любимую гармошку, привезенную папой из Германии?
– не жалко! Разбить окно, пожурившего Володьку, соседу? – проще простого!
Привязать к хвосту местной Каштанки
железную банку из-под сардин? – что
может быть интереснее!

Так продолжалось каждое лето.

Володька вырос и стал моряком.

Женился.

Дослужился до высших чинов.

Кроме как по имени-отчеству Володю никто не называл.

Жена ходила перед ним по струнке. В первую же неделю после
свадьбы научилась варить борщ, как он любит, а вареники с вишнями не делала
больше ни разу – у Володи на вишни
аллергия.

Тонечка не дожила до тридцати. Продолжала воровать и без
Володиной указки, пока не попала на нары.

«Как так?, - вытирала слезы ее постаревшая мать, - с таким
умным, решительным сыном, выросла такая непутевая дочь?».

«Не реветь!,- обычным командным успокаивал Володя, -пойди
лучше варенье свари!». И мать послушно шла обрывать абрикосы.

Сына Володя не воспитывал.
Не мужское это дело. Тем более, не начальническое! А сын рос смышленым мальчиком и внимательным.
Не раз видел, как матери достается по лицу за пережаренные котлеты или не
выглаженную рубашку. После того, как
бабушки и дедушки не стало, все каникулы Гоша проводил с родителями.

Когда к Гоше стали бегать за абрикосами соседские мальчишки,
Володя положил сына на колено и отхлестал солдатским ремнем. И в то же лето
вокруг дома вырос новый забор, высокий
плотный зеленый забор, с калиткой на амбарном замке.

На похоронах жены Володя не плакал. На Гошиной свадьбе –
тоже.

Жена Гоши Владимиру Батьковичу не нравилась. Уж слишком
потакает ей его сын. И платьев у нее что-то много, хватило бы одного сарафана.
И поспорить с мужем не брезгует, у него, у свекра, давно бы отхватила
леща!

Гоша жену любил.

Не давал отцу обижать. Да и прочно засели в памяти
темно-синие фингалы матери.

Когда Гоша узнал, что дед Володя поколачивает внучку,
разразился скандал. Когда соседи рассказали, что за непослушание малышка была
привязана к старому жигуленку и бежала за ним всю дорогу от рынка, Гоша хлопнул
дверью. Точнее калиткой с амбарным замком.

Пару раз Гоша пытался наладить мировую с отцом. И всей семьей приезжали в отпуск. Каждый раз он торжественно получал ключ от
замка, в первый день покорно выслушивал,
что он тряпка и «не мужик», а за три дня
до билетов на поезд, не выдерживал, и снова хлопал дверью. Каждый раз.

Перерывы между разами становились все больше. Попытки
мириться – все слабее.

Гоша перестал возить семью – от греха подальше. Показывал
фотографии отцу. А тот смотрел «Новости»
и ругал правительство. Рассказывал о школьном выпускном дочери. А тот примерял
свой генеральский костюм и критиковал невестку.

Как-то дед сам позвонил сыну сказать, что оставит его без
наследства, если тот не одумается.

На свадьбе у внучки Владимир Батькович не плакал. Почтальон
так и не принес ему приглашение с сиреневой ленточкой.

Жигуленок покрылся ржавчиной.

Телефон отключили за неуплату.

Забыв про Интернет, на улицу Морскую, как и прежде
съезжается детвора. Лазает через забор друг к дружке и пугает птиц.

Только к зеленому забору подходить боятся.

За ним, каждый день играет на баяне «раскинулось море
широко» дед, который сидит под абрикосовым деревом.