Когда взвесился, измерился и понял, что идеален уже, как минимум, год и твои пожиратушки беконовой пиццы с чеддером, килограммы орехов и вафель не отдаются в уродливое месиво на теле, тебя накрывает лень, и да - все мои планы остаются невыполннными, хотя я честно помолилась и много думала о делах, которые так неохота делать.

Есть еще и такие думы, которые в карантин затрагивают взаимоотношения с человеком, для которого мне и хотелось быть идеальной. Вопрос в том, что, хотя он и заявлял о моей жирноте, ему все же хочется не моего похудения (а своего), а того, чтобы я была самой собой - в том виде, в каком я сама себя вижу. А видение это касается моей работы. Я даже не очень вижу себя сейчас в роли супруги. К тому же вся загвоздка в том, что он женился. Женился так, чтобы причинить мне боль - прямо у меня на глазах после предложения, которое поменял на возможность быть его шлюхой при жене. Это был какой-то очень грязный прикол, в его стиле - несмешной. Ему и самому это сильно не понравилось, когда флер сексуального влечения к невразумительной давалке развеялся. Я-то все еще запретный плод.

И вот он, сидя дома (наверно), банит меня и разбанивает. И сидит молча. И я никак не пойму, что это? Хочет он поговорить со мной или нет? Зачем банить, когда нет общения? Нужна я ему или нет? Эти игры вроде как заявляют об особом отношении ко мне, но какое оно? Все было бы яснее, ответь он на мой вопрос или забань навсегда.

В момент формулировки сообщения рождается магия, сообщение - это манипуляция. Только вот мне ничего от него не нужно. Я хотела любви. Ну а там жена. И моя любовь все еще о том кричит, что хотелось бы, чтобы все у него было лучше. А я не была лучшей. Но и он весь - такой средний. И такова его женщина - заморыш, которого легко было купить, предложив пососать член. А моя цена - любовь. Он этого и не понимает наверно. Только Бог так любит - хочет мне лучшего, пока я пытаюсь разменяться на ерунду. А ему любовь только то, что ноавится его чувствам. Почему-то я продолжаю верить, что прямо сейчас то самое благоприятное время, когда пошлость должна закончиться.